Театр Моссовета показал «Тартюфа» на сцене ТЮЗа

В рамках фестиваля «Молодёжь. Театр. Фест» государственный академический театр имени Моссовета привёз в Петербург спектакль «Тартюф», поставленный режиссером Евгением Марчелли.

 «Тартюф» — это дерзкий эксперимент, где комедия Мольера превращается в психологический трагифарс с элементами кинематографичности. Премьера, состоявшаяся 19 апреля 2024 года, стала событием, которое заставляет переосмыслить вечные темы лицемерия, власти и человеческих слабостей через призму современности.

Марчелли выбрал необычный формат, что отразилось в динамике действия, напоминающей монтаж кинокадров. Декорации минималистичны: ковер из мишуры, пластиковых стаканчиков и пищащих свинок символизирует пустоту искусственного веселья, а узкий подиум между зрительскими зонами создает эффект дуэли — будто герои сражаются на фехтовальной дорожке. Интересно, что Марчелли отказался от стихотворного перевода в пользу прозаической адаптации Евгения Федюкина середины XIX века. Это позволило сместить акцент с сатиры на психологическую глубину, исследуя не столько пороки общества, сколько личные трагедии персонажей.

Действие начинается с бурной вечеринки в доме Оргона: герои в клубных нарядах танцуют под светомузыку, создавая контраст с последующим драматическим накалом. Молодая жена Оргона, Эльмира (Дарья Балабанова), превращает дом в «место постоянного праздника», что вызывает гнев его матери, г-жи Пернель (Ольга Остроумова). Появление Тартюфа (Виталий Кищенко) — «праведника», манипулирующего семейством ради власти, — переворачивает жизнь героев. Марчелли переосмысливает конфликт: Оргон (Валерий Яременко) здесь не просто жертва обмана, а пожилой мужчина, пытающийся обрести смысл в отношениях с молодой женой. Его слепая вера в Тартюфа становится метафорой одержимости иллюзиями, а финал, где злодей не получает однозначного наказания, оставляет зрителя с тревожным вопросом: «А что, если лицемерие — вечный спутник человечества?».

Виталий Кищенко в роли Тартюфа — не карикатурный злодей, а харизматичный манипулятор, чья «праведность» оборачивается холодным расчетом. Его монологи, наполненные иронией и самодовольством, завораживают, а сцена соблазнения Эльмиры становится кульминацией спектакля. 

Дарья Балабанова (Эльмира) воплощает хрупкость и силу одновременно. Ее героиня не жертва, а воительница, использующая женственность как оружие. Три дуэта с Тартюфом, где каждый монолог варьируется в интонациях, — это мастер-класс актерской подачи. 

Валерий Яременко (Оргон) играет одержимость с трагическим накалом. Его крики и метания — не наигранность, а отражение внутреннего краха человека, потерявшего связь с реальностью. 

Ольга Остроумова (г-жа Пернель) добавляет спектаклю иронии. Ее персонаж — островок здравомыслия в безумии семьи, а сдержанная игра контрастирует с экспрессией остальных героев.

Сценография Анастасии Бугаевой и свет Нарека Туманяна работают на идею двойственности. Блестящий мусор на полу — метафора ложного благополучия, а диско-шар и пластиковые стулья подчеркивают абсурдность ситуации. Финал, где Эльмира ложится на сервированный стол, превращая его в «алтарь», — отсылка к жертвенности женщины в патриархальном мире. Костюмы также несут смысловую нагрузку: Тартюф в нелепых коротких штанах и рубашке-«цыпленке» пародирует образ святоши, а Эльмира в полупрозрачном платье олицетворяет уязвимость.

«Тартюф» — это спектакль-провокация, где классика становится зеркалом для современных пороков. Марчелли не боится показать, что под маской праведности может скрываться не только ханжество, но и жажда власти, а семейные драмы — это вечный двигатель человеческих трагедий. Несмотря на спорные моменты, постановка запоминается актерскими работами, смелыми образами и тем, что оставляет зрителя наедине с вопросом: «А не Тартюф ли я?».